Считалось, что некоторые
драгоценные камни можно обнаружить на поверхности земли только ночью,
поскольку только ночью виден их блеск. В античной средиземноморской
традиции такими минералами были топаз, яхонт, хризопассий и лихнит. В
поэме о камнях Марбода Реннского (1035-1123) говорится, что хризопассий
сокрыт дневным светом, а ночь его открывает. Историей этого эфиопского
чуда мы и займемся чуть ниже. Исходное сообщение выглядит так:
Камень дает хризопассий земля эфиопов. Во мраке cразу является он и
скрывается в светлое время. Блещет огнем по ночам, а при свете дневном
пропадает. Камень без блеска лежит, погруженный в мерцании злата. Здесь
распорядок природы мы видим совсем измененным: Камень, что светом
сокрыт, вдруг незрячая ночь открывает.
Марбод Реннский. Лапидарий.
В средневековой христианской культуре представление о ночном камне было
связано исключительно с адамантом и получило широкую известность
благодаря александрийскому «Физиологу». Большинство сюжетов «Физиолога»
не имеют параллелей в античных источниках и искусственно сконструированы
в соответствии с христианскими толкованиями. Рассказ об адаманте не
исключение. На вопрос, почему этот камень находят ночью, следует
эзотерический ответ, адресованный искателю вечной жизни, а не тому, кто
ищет причины явлений: «Ночью находят, а не днем — „народ, сидящий во
тьме, увидел свет великий, и сидящим в краю и тени смерти взошел свет"».
О самом же адаманте кратко сообщается: «Находят в восточной стороне и
находят не днем, но ночью. Адамантом же называется, потому что все
одолевает, сам же ничем не одолевается» {Физиолог, с. 144). Адамант (adamas
— «неукротимый») в данном случае — алмаз; считается, что адамантами
называли и другие минералы.
Позже описание свойств адаманта вошло в арабские сочинения о чудесах
мира, но название камня было утрачено. В космографии ал-Бакуви, в
разделе, посвященном Индии, сказано: «Одно из ее чудес — камень, который
встречается ночью, а днем его нет. Он разбивает любой камень, но другой
камень его не может разбить» (ал-Бакуви. II. 40). Такой прочностью
обладал только алмаз. О чрезвычайной твердости этого минерала пишет
ал-Бируни: «Название алмаза по-индийски — хира, по-гречески — азамас, а
также адамантун. Ал-Кинди говорит, что слово это означает 'тот, который
не разбивается'. (...) Главное свойство его заключается в том, что он
все разбивает, его же самого никто не может разбить» (ал-Бируни.
Минералогия, с. 81-82).
При желании можно проследить, каким образом сюжет «Физиолога» попал в
восточные космографии. Однако это задача для историка культуры, мы же
займемся существом дела. Большинство авторов космографии специально не
интересовались минералами, а лишь пересказывали сведения, однажды
попавшие в их поле зрения. Выявив пути передачи этих сведений, мы
обнаружим заведомо известный факт: авторы средневековых компиляций
выступают как хранители традиции. Нас же интересуют другая история
минералов и другой взгляд на вещи, представленный суждениями знатоков
камней.
Есть основания полагать, что сведения об алмазе, который находят только
ночью, относились к другому минералу и связаны с мифологическим сюжетом,
где описывается добыча волшебного предмета. Непременными элементами
такого сюжета являются змеи, охраняющие драгоценные камни, и смельчаки,
добывающие желанный предмет, например топаз.
Рассказ Плиния о добыче алмазов ставит под сомнение версию «Физиолога»:
«Наибольшую цену в человеческих вещах, и не только среди драгоценных
камней, имеет алмаз, известный долгое время лишь царям, да и среди них
весьма немногим; так называется слиток золота, встречающийся и притом
крайне редко в металлах: спутник золота, как кажется, он не возникает
нигде, кроме золота. Древние полагали, что находят его у эфиопов лишь в
металлах в святилище Меркурия, а также на острове Мерое; они же
сообщили, что встречается он не больше семени огурца и не похож на него
по цвету. Теперь насчитывают шесть его видов: род индийского алмаза
образуется не в золоте, но он имеет некоторое сходство с хрусталем. Ведь
алмаз и не отличается от хрусталя своим прозрачным цветом и
шестиугольными гладкими гранями, и коническим его верхом с двух
противоположных сторон, чему еще более мы удивляемся, как если бы
соединялись два конуса своими широчайшими сторонами; величиною же они с
зерно авелланского ореха. Подобен этому арабский алмаз, только он мельче
и образуется подобным образом; у прочих алмазов бледный цвет серебра и
не родятся они нигде, кроме как в наилучшем золоте. Положенные на
наковальню, они так отражают удар, что железо повсюду разрывается, и
даже сами наковальни раскалываются» (Плиний. XXXVII. 15. 1).
Интересно, что китайское название алмаза — «твердость золота» (или
«твердость из золота»), так как считалось, что он образуется внутри
золота. Это название — частично китаизированное санскритское слово
ваджра; так именовали всесокрушающую молнию Индры, его оружие,
называвшееся также алмазной палицей, см.: Шефер Э. Золотые персики
Самарканда. М., 1981. С. 292.)
Согласно Страбону, на Змеином острове в Аравийском заливе топаз находят
только ночью. Подробности, передаваемые Страбоном, создают впечатление
реальности происходящего, но указание на препятствие в виде змей
позволяет перевести сюжет в мифологическую плоскость. Змея, охраняющая
драгоценные камни, сигнализирует о путешествии героя в нижний мир. Змеи,
драконы, грифы, охраняя сокровища, всегда охраняют пути к бессмертию,
ибо золото, алмазы и жемчуг есть символы, воплощающие в себе сакральное,
дарующие силу, жизнь и всеведение52. Вот что рассказывает о добыче
топазов Страбон: «Остров очистил от змей царь как из-за того, что они
причиняли смерть пристававшим к острову, так и ради находимых здесь
топазов. Топаз — это прозрачный камень, сверкающий золотистым блеском;
днем его заметить нелегко, так как он поглощает солнечные лучи, но
собиратели видят его ночью. Последние ставят сосуд над местом нахождения
камня в качестве знака и днем выкапывают камень. На острове находился
отряд людей, назначаемых египетскими царями для охраны и собирания этого
драгоценного камня; цари снабжали этот отряд продовольствием» (Страбон.
XVI. 4. 6).
Плинию известен другой рассказ об острове, где нашли топаз: «На
аравийский остров Китис высадились разбойники троглодиты, обессиленные
от голода и непогоды, и случилось так, что, выкапывая травы и коренья,
они вырыли топаз. Таково мнение Архелая3. Юба рассказывает, что остров
Топаз находится в Красном море и отстоит от материка на расстоянии
одного дня плавания. Этот остров окутан туманами, и потому моряки часто
его ищут; по этой причине он и получил свое название. Ведь на языке
троглодитов topazin означает „искать". Впервые этот камень был привезен
оттуда Филемоном, наместником царя, для царицы Береники, матери Птолемея
Второго, и чрезвычайно ей понравился. Из него была сделана статуя в
четыре локтя, посвященная храму, который назвали золотым, для Арсинои,
жены Птолемея Филадельфа. Новейшие писатели утверждают, что он родится в
окрестностях города Алабастра в Фиваиде; есть две его разновидности:
прасо-ид и хрисоптерон, подобный хрисопрасу. Топаз полностью сходен по
цвету с соком лука. Это самый большой драгоценный камень» (Плиний.
XXXVII. 32. 1). Топаз, описанный Плинием, не является минералом, который
сейчас называется топазом; полагают, что речь идет о перидоте (оливине)
с его разновидностью — хризолитом. Остров Топаз отождествляют с островом
Св. Иоанна (арабск. Зебергед) в Красном море, который находится на
расстоянии ок. 56 км к юго-востоку от мыса Банас; на этом острове и
сейчас есть перидот.
Красные гранаты, рубины и турмалин назывались лихни-дами (lychnis от
словa«светильник»). О карфагенских лихнидах сообщалось, что их находят
по отражению в полнолуние. Вот что известно Плинию об этих минералах: «К
этим же огненносверкающим относится и лихнида, названная так по
зажиганию светильников — тогда она особенно приятная. Рождается она в
окрестностях Ортосии и во всей Карий и соседних местах, но самая лучшая
— у индийцев. Некоторые говорят, что следующая по качеству, которая
похожа на так называемый цветок Юпитера, представляет собой карбункул
послабее. Есть и другие, как я узнал, разновидности ее: одна, которая
сверкает пурпуром, другая, которая — червецом; нагретые солнцем или
трением пальцев, они притягивают к себе мякину и волокна бумаги.
Говорят, что этим же свойством обладает и кархедонская, однако она
намного хуже предыдущих. Она рождается в горах у насамонов, как думают
жители — от божественного дождя. Их находят по отраженному свету луны, в
особенности — полной; некогда их доставляли в Карфаген» {Плиний. XXXVII.
29-30)54. Таким же способом ночью по блеску искали селениты в Аравии
(см. § 33). В трактате III в. н. э. не без иронии утверждается: «На
берегах Гидаспа родится камень, называемый лихнид; он похож цветом на
оливковое масло и очень ярок. Его находят, играя на флейтах при растущей
луне, а пользуются им при опухолях» (Лжеплутарх. О реках. 1. 2).
В грузинском сборнике X в. представлен перевод с греческого сочинения
Епифания Кипрского (IV в.), где говорится о двенадцати драгоценных
камнях. Считалось, что иакинт (яхонт3) ночью испускает свет. «Цвет
иакинта подобен блестящему огню, по червлености же своей подобен панаки
(?). Он попадается в странах каркедонцев, которые суть либийцы в Африке.
Сказывают, что этот драгоценный камень отыскивается не днем, а ночью.
Блеск его ночью виден издали и, подобно свече, освещает [темноту]; или
же этот камень, подобно огненной искре, пускает свет, а иногда светит
как горн, в котором догорают уголья. Его видят издали же по испускаемому
им блеску; иногда он блестит как искра, а иногда как пламя, и, идя по
направлению к свету его, поднимают [с земли] и, не зная, что он
драгоценный камень, не кладут в карман, а держат в отдалении от себя.
Блеск его света освещает далекое пространство, и благодаря такому блеску
его он назван горящим углем» (Сказание о камнях, с. 31-33).
Следует привести описание оникса у Плиния: «Судин утверждает, что в
ониксе есть белизна, сходная с человеческим ногтем, а также цвета
хризолита, сарды и яшмы. Зенотем считает, что индийский оникс имеет
очень много разнообразных оттенков: он бывает огненного цвета, черного,
цвета рога с белыми прожилками, окружающими камень в виде глаза, и с
извилистыми, которые их пересекают. Сотак рассказывает, что аравийский
оникс отличается от других. Так, например, индийский оникс имеет
искорки, окруженные одним или многочислеными белыми ободками, но иначе,
чем в индийском сардониксе: там они как точка, здесь как кружок.
Аравийские ониксы черные с белыми ободками. По мнению Сатира, индийские
камни плотные, содержащие часть карбункула, часть хризолита и аметиста;
всю эту разновидность в целом он не признает. Настоящий оникс, по его
мнению, имеет очень много различных прожилок с молочно-белыми ободками,
цвет его неописуем, так как все оттенки переходят Друг в друга, являясь
в гармоничном единстве, что придает ему милую привлекательность»
{Плиний. XXXVII. 24. 1-2).
В конце концов, появились известия о камнях, не находимых ни днем ни
ночью, что вызвало саркастическую реакцию ал-Бируни: «Говорят, что оникс
составлен из сливающихся в нем черных и белых полос; [и потому] белые
полосы и дневной свет, взаимодействуя, делают его невидимым для взора, а
черные полосы и ночной мрак, действуя совместно, также скрывают его от
глаз; но из этих слов можно сделать только один вывод, а именно: что
оникс нельзя заметить ни днем ни ночью, однако его все же находят днем;
и поэтому нет никакой пользы в том, что здесь было сказано» (ал-Бируни.
Минералогия, с. 167).
Ал-Бируни прав, в рациональном плане сведения о невидимом ониксе
бессмысленны, но в мифологической перспективе все выглядит иначе. Добыча
минералов или золота из земных недр была связана с вторжением человека в
подземный мир. Эта сфера деятельности отличалась сакральностью, и
требовались специальные ритуалы, призванные сделать минерал видимым. В
арабской «Книге проникновения в чудеса городов» сообщается о добыче
драгоценного камня в пустынях Западной Африки. Этот минерал обладает
необычной прочностью, в его окраске смешаны красный, желтый и белый
цвета. Он считается одним из самых дорогих камней. Однако найти его
непросто: «Этот камень на поверхности земли не виден: для того, чтобы
его найти, нужно зарезать верблюда и окропить его кровью месторождение;
тогда камень становится заметным и его собирают» {Арабские источники
XH-XIII вв., с. 81). Этот сюжет вновь возвращает нас к теме камня,
скрытого от глаз днем. Ночь, когда минерал можно обнаружить, есть
метафора невидимости.