Не существует адекватного
языка для описания чужой культурной реальности. Любопытный пример
смешения всевозможных сведений о загадочной Эфиопии имеется у брата
Иордана де Северака (1328), который провел много лет в странствиях по
Востоку. Мир, во всем отличающийся от европейского, представал взору
путешественника, попадавшего в Индию. Казалось, что, переступая границы
привычного, европеец готов был поверить в самые невероятные сообщения и
слухи, тем более если они подтверждались легендарной традицией. Чужое
культурное пространство и не могло восприниматься иначе как «страна
чудес». Это был единственный способ «вписать» в известную картину мира
новые наблюдения. Сложнее объяснить, почему оказались востребованы
книжные сведения давно забытой эпохи. Создается впечатление, что
странствующий европеец вовсе не совершал странствия, поскольку был
перегружен старыми мифами. Всматриваясь в новую реальность, он видел
свои прошлые сны. Иными словами, предметом наших изысканий будут мнимые
чудеса Эфиопии.
Истинными сокровищами пресвитера Иоанна считались драгоценные камни —
карбункулы, хранящиеся в головах отвратительных драконов. В памяти
европейцев, странствовавших по Востоку, оживали самые архаичные
представления: возродился древнейший миф об охоте за светоносными
камнями, которые были глазами драконов. Вот как выглядел этот миф в
популярной в раннее Средневековье книге римского писателя Солина.
Солин описывает драконов Эфиопии. «Среди этих раскаленных опаляющим
зноем хребтов водится множество драконов. У настоящих драконов небольшая
пасть, которая не может раскрыться для укуса. Кроме того, у них на морде
имеются узкие отверстия, через которые они дышат и выпускают язык. Дело
в том, что сила у них не в зубах, а в хвосте, так что они причиняют вред
больше ударом, чем укусом. В головном мозге драконов находят драконий
камень. Правда, камнем он будет только в том случае, если его извлекут
из живого дракона. Если же змей уже умер, то камень теряет твердость и
исчезает. Камень этот особенно ценят восточные цари, поскольку из-за его
твердости в нем нельзя произвести никаких поправок, так что — и это
говорит о его особом благородстве — он сияет своей естественной
красотой. Сотака пишет, что ему приходилось видеть этот камень, сообщает
он и о том, как его добывают. Охотники исключительной отваги выслеживают
убежища этих змей. Затем, дождавшись, когда они отправятся на поиски
корма, охотники стремительно бегут перед ними и разбрасывают сонное
зелье. Когда, отведав зелья, драконы засыпают, охотники отрезают им
головы и уносят как награду за свою отчаянную храбрость» (Солин. 30.
15-17).
К XIV в. образ драконов в европейском сознании претерпел странные
метаморфозы. Светоносная природа драконов превратилась в их огненное
дыхание. Они утратили способность к полету и возмущали воздух не
крылами, а дыханием. Вот как выглядела рептилия по материалам епископа
Исидора Севильского (VII в.): «Дракон (draco) больше всех гадов или даже
всех животных на Земле. Греки называют его бракож от этого слова
латынью, как уже сказано, заимствовано имя „дракон". Он часто, покинув
пещеры, носится в воздухе, возмущая его. У дракона есть гребешок,
небольшой рот и узкие отверстия, через которые он вдыхает воздух и
высовывает язык. Сила его не в зубах, а в хвосте, и вред он наносит
скорее ударами, нежели укусами» (Исидор Севильский. Этимологии. XII. 4.
4). О драгоценных камнях нет и речи.
Согласно авторитетному свидетельству Хильдегарды Бингенской, пользы
христианам от драконов не было никакой, за исключением мелочей. О
драконе аббатиса пишет в мистическом медицинском трактате, где
разъясняет свойства различных снадобий. «Дракон имеет в себе некую
сухость и не свой жар, а также некий неумеренный огонь, но глубже плоть
его не огненная. Дыхание сильное и резкое, так что когда оно выходит,
сразу же воспламеняется, подобно огню, высекаемому из камня. Человека же
дракон очень сильно ненавидит. К тому же он имеет особую природу и
дьявольское коварство. Посему иногда, когда дракон выпускает свое
дыхание, воздушные духи при его выдыхании приводят воздух в движение. И
все, что ни находится в плоти и костях его, кроме жира, представляет
собой противоположность лечебным средствам человека. Потому что, когда
дракон выдыхает, его кровь высыхает и перестает течь. Когда же он
вдыхает, кровь его становится влажной и течет. Поэтому в крови его также
нет целебных свойств» (Хильдегарда Бингенская. О тонкостях различных
свойств творений Божьих. VIII. 1). И вновь о драгоценных камнях ни
слова.
Под пером миссионера Иордана де Северака, писавшего в 1329 г., ожили
казалось бы давно забытые мифы: «Скажу теперь об Индии Третьей. Говоря
по правде, не был я в ней и не видел ее, но от тех, кто достоин доверия,
немало наслышался я о многих тамошних чудесах. Истина, что в той стране
тьма драконов, а у них на головах блестящие камни, называемые
карбункулами. Драконы живут в золотых песках; растут они очень быстро, а
из пасти исходит дух зловонный и тлетворный, густой, словно дым костра.
Временами собираются эти драконы вместе и, распуская крылья, пробуют
взлететь ввысь, однако по воле божьей, а она безмерна, низвергаются на
свою погибель в реку, вытекающую из рая. Везде окрест выжидают, когда
наступит драконов час, и, приметив, что какой-то из драконов низвергся в
реку, отсчитывают семьдесят дней, а затем спускаются к берегу,
отыскивают кости драконовы, с которых давно уже сошло мясо, и забирают
карбункулы, что сидят в черепах, и камни доставляют императору Эфиопии,
а вы его называете пресвитером Иоанном. (...) Говорят, что между Индией
и Эфиопией, ближе к востоку, расположен рай земной и из него вытекают
четыре райские реки, а в этих реках великое множество драгоценных камней
и тьма золота. Здесь водятся змеи, иные рогатые, иные украшены
драгоценными камнями. Люди той страны чернейшие из черных и жирные, но
малорослые, и у них толстые губы, плоский нос, выступающий вперед лоб
грубой формы, а ходят они нагишом. Я видел много таких людей; они
охотятся на самых страшных зверей — львов, пантер, леопардов и на
ужаснейших змей; стало быть, свирепейшие идут на свирепых. (...) Об
Эфиопии скажу, что земля эта весьма обширная и жаркая и там много разных
чудовищ, таких, к примеру, как грифы, а они стерегут золотые горы. В
Эфиопии водятся змеи и прочие ядовитые твари, огромные и без меры
вредные. Там многое множество драгоценных камней; думаю, государь этой
страны сильнейший на свете и нет ему равного в достатке: ни у кого нет
столько золота, серебра и драгоценных камней, и, говорят, ему подвластны
пятьдесят два короля богатых и могущественных. Он правит всеми соседними
землями, лежащими к югу и к западу. В этой Эфиопии есть две огненные
горы, а промеж них — золотая гора. Все эфиопы — христиане, хоть они и
еретики. Довелось мне повидать многих людей из этих земель, и вел я с
ними беседы. Говорят, султан Вавилонии ежегодно платит императору
Эфиопии пятьсот тысяч дукатов дани» (Иордан де Северак, с. 151-154).
Иордан де Северак рассказы об Эфиопии слышал, находясь вдали от этой
страны, и от людей, которые никогда не бывали в легендарной Эфиопии.
Европейский миф о могущественном христианском правителе на Востоке дарил
надежду на встречу с единоверцами в стремительно открываемом мире.
В 1384 г. группа флорентийских купцов совершила путешествие из Египта в
Святую землю. Симоне Сиголи, сообщив о богатствах египетского султана,
добавляет: «Истинно, что подобает этому султану всякий год откупаться,
или же кланяться дарами пресвитеру Иоанну. Этот владыка пресвитер Иоанн
живет в Индии, он христианин, и владеет многими землями христиан, а
также и неверных. И причина, по которой султан откупается от него, в
том, что всякий раз, открой этот пресвитер Иоанн некоторые врата на
некоей реке, затопил бы он Каир и Александрию, и всю эту страну; и
говорят, что река та — Нил, который течет подле Каира. Сказанные врата
едва открыты, но и так река полноводна. Так что по этой причине, то есть
из страха, султан посылает ему всякий год золотой шар с крестом на нем,
ценою в три тысячи золотых бизантов; и султан граничит с землями этого
пресвитера Иоанна» (Записки итальянцев, с. 61-62).
Источник этих фантастических сведений назван в книге ал-'Умари
(1301-1349), занимавшего должность государственного секретаря Египта.
Среди мусульманских стран, прилегающих к Египту с юга, самой
могущественной считалась Амхара, правитель которой утверждал законность
наследования в других странах ал-хабаша.
«Говорят, что он превосходит всех отвагой, мудр в управлении, справедлив
к подданным и заботится о бедных. Рассказывают, что под его рукой
девяносто девять царей и сам он завершает сотню — это в областях, уже
описанных, и еще во многих областях с неизвестными названиями,
неслыханных и неведомых. (...) Несмотря на обширность и богатство
страны, обилие населения и сильную армию, они нуждаются в призрении и
заботе государя Египта. Дело в том, что митрополит, который главенствует
над ними и над всеми церковными законодателями во всей христианской
части страны, избирается из коптов-яковитов [в Египте после издания в
Каире султанского указа патриарху христи-ан-яковитов] об отправке к ним
митрополита. Но сначала с просьбой обращается царь ал-хабаша, называемый
на их языке ал-хатти; он отправляет к ним посланных и подарки, которые
они везут с собой. Они притязают на то, что оберегают русло Нила вниз по
течению к Египту, а в одной из летописей я читал, что царь ал-хабаша
может по желанию преградить его течение» (Арабские источники XIII-XIV
вв., с. 458, 461).
Кем бы ни был император Эфиопии, он же пресвитер Иоанн, царь Великой
Индии, история о нем — фантом, тревоживший воображение европейцев вплоть
до XIX в. Дело в том, что правители Эфиопии приняли христианство в
раннее Средневековье и с тех пор эти земли воспринимались как
христианские. Вот что писал по этому поводу в 1528 г. весьма
осведомленный путешественник Лев Африканский:
«По многим соображениям, изложенным в пространных трудах, эта часть
земли черных не считается частью Африки. Латиняне называют ее Эфиопией.
Оттуда иногда приходят монахи, лица которых отмечены огнем. Их можно
видеть по всей Европе, особенно же в Риме. Эта страна управляется главой
наподобие императора, которого итальянцы называют пресвитер Иоанн.
Большая часть страны населена христианами. Однако там есть магометанский
синьор, который владеет значительной частью ее территории» {Лев
Африканский, с. 17). Описанная ситуация нашла отражение на европейской
карте XVI в.: над великолепным троном пресвитера Иоанна надпись: «Индия
Великая Эфиопия».
Истинной загадкой в сведениях Иордана де Северака, мне кажется, указание
на срок в семьдесят дней, по истечении которых следует отправляться на
поиски сокровищ в головах погибших драконов.
